В Великобритании в течение многих лет один за другим при странных обстоятельствах умирали россияне и британцы, связанные с Борисом Березовским, но власти Соединенного Королевства признали факт убийства лишь один раз — в случае с Александром Литвиненко, пишет в своем масштабном расследовании BuzzFeed (собравший целую команду авторов — Хайди Блейк, Том Уоррен, Ричард Холмс, Джейсон Леопольд, Джейн Брэдли и Алекс Кэмпбелл). The Insider предлагает полный перевод статьи.
Роскошные лондонские особняки. Расписанный от руки Rolls-Royce. И восемь мертвых друзей. Для британского теневого дельца Скота Янга работа на самого открытого критика Владимира Путина означала ошеломляющие возможности, но также и постоянную опасность. Его страшная смерть — одна из тех четырнадцати, которые американская разведка связывает с Россией, но все эти дела закрыты британской полицией. Открывшиеся сейчас документы — настоящая бомба; они дают полное представление о серии смертей на британской территории, на которую государство предпочло не обращать внимания.
На лондонской площади было безлюдно и холодно, когда тело беззвучно падало из окна при свете луны. Оно со стуком упало на острые прутья кованой ограды и повисло на них, кровь растеклась по тротуару. Над ним на пятом этаже было открыто окно, внутри горел свет.
Погибшего звали Скот Янг. Когда-то он был мультимиллионером, занимался теневыми сделками в интересах самых богатых людей мира. Он много лет говорил друзьям, семье и полиции, что за ним охотятся российские наемные убийцы, после того как его состояние исчезло за одну ночь в результате загадочной сделки с московской недвижимостью. Восемь его друзей и партнеров по бизнесу умерли при подозрительных обстоятельствах, он стал девятым. Но в ту ночь, когда полицейские пришли в его пентхаус, они даже не сняли отпечатки пальцев. Прямо на месте они объявили смерть Янга самоубийством и закрыли дело.
Журналисты BuzzFeed News расследовали этот эпизод в течение двух лет и обнаружили улики, указывающие на Россию, которые не заметила полиция. Многочисленные документы, записи телефонных разговоров, материалы тайной прослушки показывают, что Янг был одним из девяти связанных друг с другом людей, умерших на британской территории при подозрительных обстоятельствах, когда у них появились могущественные враги в России. Еще одним из этой девятки был беглый олигарх Борис Березовский.
Документы показывают, что после того как Янг выступил как негласный представитель Березовского — заклятого врага российского государства — в нескольких сделках, разгневавших Кремль, в том числе в заведомо обреченной на неудачу операции с московской недвижимостью, известной как «проект Москва», он жил «под колпаком» российских спецслужб и мафиозных группировок. Британская полиция не нашла ничего подозрительного в смерти всех девятерых из «круга Березовского», но BuzzFeed стало известно, что британская разведслужба MI6 запрашивала у американских партнеров информацию о каждом из этих людей «в контексте убийств».
Мистический «миллиард»
 |
 |
Березовский и будущие олигархи, его современники (Ходорковский, Невзлин и другие), в качестве одной из своих целей поставили «заработать миллиард». Сумма по меркам советского времени огромная, но это их абсолютно не смущало: пример американских миллиардеров оказался заразительным. А пресловутые залоговые аукционы позволили это осуществить практически без построения какого-либо бизнеса.
У Березовского мечта стать миллиардером зародилась в 1988 году, когда он, являясь заведующим лабораторией в престижном академическом институте, решил расстаться с планами на получение Нобелевской премии. Странно, правда, что он, считаясь математиком, подумывал о премии, которую математикам не присваивают. Но и в этом был весь Березовский: он полагал, видимо, что для него сделают исключение…
Березовский был околонаучным организатором, «сгустком энергии и суеты», «гением взаимопомощи», душой болевшим за свой коллектив и отдававшим ему массу времени. В трудные андроповские времена он прикрывал от репрессий администрации своих свободолюбивых сотрудников, стремившихся на работу прийти попозже, а сбежать пораньше, выпрыгнув из туалета на втором этаже института. Что касается его научного кредо, то оно явно оставляло желать лучшего. Когда он в 1988 году приехал читать лекции в США, то ни на один из вопросов слушателей ответить не смог, из чего следовало, что он не вполне понимает, о чем говорит. Бывали и другие, положительные, отзывы об общении с ним зарубежных специалистов, если это не касалось математических тонкостей. В той части книги Авена, которая названа лаконично – «Математик» — содержатся убедительные свидетельства того, что математиком он был довольно-таки заурядным, да он и сам это понимал, судя по его признаниям Хоффману. Статьи и книги писались в спешке, в основном его сотрудниками, быстро осознавшими авантюрный стиль своего руководителя. По мнению Демьяна Кудрявцева, Березовский «был человеком без какой-либо профессиональной культуры» (с. 476).
Две цели – получить Нобелевскую премию и заработать миллиард долларов – для Березовского были эквивалентны: и та, и другая означала поставить перед собой планку на высоте, превышающей собственные возможности.
Модель обогащения по Березовскому
Березовский на личном обаянии и взаимной выгоде создал обойму нужных ему людей, которых можно было бы посадить на любое предприятие либо договориться со старым руководством, приватизировав затем финансовые потоки. При этом он был непревзойденным мастером личных отношений. Соблазняя нужных ему чиновников недоступными для них благами (пребывание на яхтах, поездки в его замки за границу, лечение у лучших врачей и т.п.), он сторицей компенсировал затем свои издержки полученной при этом выгодой. Бесспорный свой артистизм он использовал для создания впечатления своего огромного авторитета и стоящей за ним мощной силы.
Поверив в собственное могущество, Березовский позволял себе вызывать «на ковер» и отчитывать чиновников высокого ранга, вплоть до министра. Обеспечив в связке с другими крупнейшими бизнесменами успех Бориса Ельцина на выборах, он считал себя вправе рассчитывать на благодарность власти, вплоть до особого его права на управление страной.
О том, куда вели Россию Березовский и его единомышленники, красноречиво свидетельствует один факт, приведенный в интервью Леонида Богуславского (с. 151). В конце 1990-х годов Березовский ему заявил следующее:
Знаешь, мы уже всем управляем, всё контролируем. И сейчас мы будем властью, и надо будет что-то решать с государственными активами, которых очень много. Мы создали команду… Это будет аппарат, который будет нам готовить постановления, мы их будем подписывать. Мы бы хотели, чтобы все это ты возглавил.
При этом Березовский предложил Богуславскому возглавить администрацию правительства. Встреча Богуславского с человеком этой «команды», молодым парнем из Красноярска, уговаривавшим согласиться с предложением Березовского, всё прояснила. «Мы Россию будем на члене крутить», — примерно так убежденно заявил этот парень, не привыкший к эвфемизмам.
Вкус к занятиям политикой пробудился в Березовском после покушения на него в июне 1994 года. По убеждению Марка Шеймана (Магомеда Исмаилова), покушение это организовал сам Березовский, так же из политических соображений, дабы создать «взрыв эмоций». Выглядит эта версия прямо-таки чудовищно…
Это было время, когда Березовский при помощи Авена и без него укоренялся в новую российскую элиту. Вскоре он стал в ней «своим, прочно и уверенно укорененным». Об этой новой российской элите, точнее – псевдо-элите, поэт Андрей Дементьев написал так:
Вчерашние клерки пробились во власть, Дремучие неучи стали элитой. Теперь не властители дум знамениты, А те, кто Россию сумел обокрасть.
Вокруг Березовского, как утверждает Юрий Фельштинский, было безумное количество авантюристов, аферистов и подлецов, причем предпочитал он подлецов, поскольку они якобы работают лучше благодаря отсутствию у них моральных проблем. Следует, однако, отметить, что в окружающей его псевдо-элите он всё же выделял творческую интеллигенцию, которая для него была «одной из священных коров» (с. 493). Существенно, что ему не была свойственна ненависть к интеллекту, и история его сближения с Сергеем Доренко убедительно это иллюстрирует.
Можно полностью согласиться с выводом Авена о том, что Березовский во многом стал олицетворением коррупции, особенно коррупции в верхних эшелонах власти, одним из архитекторов системы слияния власти и бизнеса. Идеология Березовского по существу опиралась на «коррумпированность дружбой». По мнению Михаила Фридмана, «Березовский держался на аморальности общества в целом. На том, что никакие нормы не являются незыблемыми, всё является вопросом переговоров».
А. Чубайс в своем интервью приводит пример, характеризующий Березовского как игрока, которого интересовала не столько конечная цель, а сам процесс. Во время выборов Ельцина, когда «всё еще висело на волоске», Березовский от своей политической игры испытывал «кайф», восклицая: «Как классно, вот мы, вся Россия перед нами, и мы всем этим управляем». Трагический финал Березовского Чубайс объяснял тем, что «никакой игры не осталось».
Если бы не отчество…
Бориса Абрамовича Березовского явно тяготило его еврейское происхождение и, как минимум, его отчество, однозначно выдававшее в нем еврея. Человеком он был не вполне грамотным и считал, что Америка управляется десятком еврейских семейств, которые могут для него служить примером. Россия, однако, не Америка, и он вскоре после попадания в постсоветскую деловую элиту стал восприниматься как олицетворение торгашеского еврейского бизнесмена с неизбежными отсюда антисемитскими нападками. Его всё это не очень смущало, судя потому, что он, в основном, сетовал лишь на свое неподходящее для занятия политикой отчество. Авену он несколько раз в жизни говорил, что если бы не его отчество, то он президентом бы стал.
Михаил Фридман в своем интервью сделал довольно меткий и объективный анализ еврейского самосознания Березовского, отметив его гибкость и парадоксальность. Чисто еврейское качество Березовского проявлялось в его непредубежденности, а также способности бросить вызов и бороться с любыми догмами. Сидящий в подсознании еврейский догматизм его явно стеснял в части применения недозволенных методов достижения цели. Поэтому он и потянулся к христианской религии, крестившись в 1994 году. Это упрощало для него процесс совершения грехов с последующим их искуплением. По части же методов искупления он был мастак.
Как вспоминал Сергей Доренко, Березовский любил шутить на еврейские темы. И когда Доренко как-то обратился к нему за деньгами, он ему ответил так: «Сереж, деньги, деньги – мы что, евреи с тобой?» Видимо, крещеный русский еврей Березовский стал считать себя просто русским, забыв про еще одну шуточку насчет «крестика и трусов».
Демьян Кудрявцев считал Березовского «абсолютным иудеем», путавшим иудаизм с православием. У него, по мнению Авена, отсутствовало «очень еврейское ощущение» себя в качестве звена в цепи. С этим согласился Кудрявцев, считавший Березовского в некотором смысле несчастным человеком, хотя и не умевшего быть несчастным…
Религиозные метания Березовского напоминают судьбу жившего в 17 веке голландского философа Уриэля Акосты, предшественника философа Баруха Спинозы. Безуспешные попытки найти свое место среди современной ему религиозной элиты привели Акосту к суициду.
Довольно точный диагноз Березовскому поставил публицист Станислав Белковский: маниакально-депрессивный психоз. Березовский считал себя, безусловно, достойным президентского поста (с. 486). Рассуждения на тему о том, что человек его формата и облика не тянет на это место, его «не впечатляли».
Ломая стереотипы
Березовский никак не мог обходиться без женщин, и демонстрировал это прилюдно. В рамках устоявшейся морали ему явно было тесно. Он, женатый человек, ввел за правило возить с собой, даже на протокольные совещания, молоденьких девушек. Необходимости в них не было никакой, но как эта беззастенчивость многих восхищала! При этом он, как подметил Сергей Доренко, под «вещи вполне порочные» умело подводил «интеллектуальную базу» (с. 746).
Березовский отличался, по его мнению, от других мужчин. Он утверждал, что нормальный мужчина влюбляется раз в семь-десять лет, особо активный – раз в четыре года, а он – каждый год-полтора. Не до женщин ему было разве что один раз: когда был взорван его автомобиль. Тогда он, обожженный и окровавленный, попросил присутствующих убрать с его глаз обеих женщин – законную жену и очередную (гражданскую) жену, которые ссорились рядом с ним, осыпая одна другую оскорблениями.
Березовский был влюбчивым и нетерпеливым. Когда летом 2009 года по его просьбе для белорусского президента через модельное агентство нашли 21-летнюю красавицу (с. 675), то он сам в нее влюбился (ему тогда было уже 63). Вскоре он подарил ей квартиру и одарил бриллиантами и деньгами. На женщин он не скупился…
Потрясает рассказанная Юрием Шефлером история о том, как Березовский уговаривал его в 1995 году организовать убийство главного редактора газеты «Известия» Игоря Голембиовского из-за того, что газета эта пестрела обличительными статьями в его адрес. Голембиовскому тогда всячески угрожали, и он, как пишет Авен, активно искал защиту. Конфликт этот тогда Шефлер уладил, и Березовский с Голембиовским даже подружились, создав совместно другую газету – «Новые Известия». Можно допустить, что в иных, не описанных в книге, случаях, угрозы завершались их исполнением. Таковы были устоявшиеся стереотипы «бандитского капитализма» в России. Березовский в нем ощущал себя, как рыба в воде.
Чем не Парвус?
Первая встреча Березовского с Владимиром Путиным произошла в Санкт-Петербурге, когда усилиями Авена было организовано общение губернатора американского штата Дэвиса Уолтерса с мэром Анатолием Собчаком. Встреча была важной, речь шла о возможных американских инвестициях в нефтяную отрасль. Березовский уселся на этой встрече отнюдь не по протоколу, а во время доклада Собчака и вовсе уснул, чем привел Путина буквально в ярость. После встречи он, прощаясь, не подал руки ни Авену, ни Березовскому и просил ему больше не звонить, а Березовскому так вообще пообещал через Авена «ноги переломать», если тот снова появится в северной столице. Со временем гнев пропал. Более того, Путин как-то у него даже был гостем на дне рождения и речь держал (с. 699). Занятно, что когда Березовский вовсю в состоянии эйфории распространялся о том, что это он привел «своего президента» (Путина) к власти и готовился «управлять страной» (с. 587), Бадри Патаркацишвили прогнозировал более реалистичный результат, сказав о Путине: «Он нас будет мочить» (с. 568, 573).
Юрий Лужков, которому крепко досталось от политических игр Березовского, в конце 1990-х годов назвал его «сатаной и дьяволом, которым все злобные силы испытывают Россию». Примерно так современники и потомки оценивают теоретика «перманентной революции» Парвуса (Израиля Лазаревича Гельфанда), принимавшего активное участие в подготовке российских революций. Роднит обе эти личности приверженность к политическим играм, личному богатству, тяга к власти и крайний авантюризм. Парвус рассчитывал на то, что Ленин в благодарность за его услуги назначит его министром финансов в своем правительстве. Аналогичных политических дивидендов домогался Березовский. Он, как и Парвус, хотел «изменить Россию». После победы пролетарский революции Ленин категорически отверг «демона революции» Парвуса, обманув его ожидания. Аналогично получилось и с Березовским. Когда на одной из пресс-конференций Путину был задан вопрос насчет Березовского, то Путин, вздохнув, ответил вопросом на вопрос: «Березовский – это кто?». Новый российский президент «отблагодарил» его полнейшим забвением. Впрочем, Березовский нередко и сам прибегал к такому приему – прочно забывать о том, о чем помнить ему не хотелось или было неприятно…
Потрясающее впечатление производят авантюрные истории, свидетельствующие о парадоксальном сочетании в Березовском предприимчивости и наивности. Уверовав в действенность своей схемы «делателя королей», он, к примеру, предлагал Мельниченко, бывшего майора охраны Леонида Кучмы, владельца «пленок Кучмы», сделать президентом Украины, подрядив для этого Сергея Доренко. А своего партнера по бизнесу Бадри он вдруг захотел сделать президентом Грузии…
Пропащая сила
Вопрос о том, чего больше принес Березовский России – пользы или вреда – наверняка преждевременный. У каждого из авторов интервью, полученных Петром Авеном, своя субъективная «правда», подчас далекая от истины. Это при всем при том, что принято придерживаться правила: «О покойниках – правду или ничего». Человек может искренне заблуждаться – это также следует иметь в виду, и никакие «голосования» для подведения статистики под набор разных мнений здесь не помогут. К этому следует добавить неизбежные умолчания и сознательные искажения, допущенные действующими лицами книги Авена.
Прибившийся к Березовсакому в качестве биографа историк Фельштинский считал, что «главный плюсик» за то, что тот хорошего сделал для России – это организация ельцинской победы в 1996 году. Авен отмечает, что многие этот «плюсик» ставят под сомнение. Более того, сам Авен счел компанию с подготовкой победы Ельцина «явным манипулированием, которое дало очень плохой пример и заложило во многом основы той системы, которую мы сегодня имеем» (с. 508). С этим трудно не согласиться. Более того, эта компания привела, по мнению Владимира Познера, к тому, что журналистов в России почти не осталось, потому что почти все они превратились в пропагандистов.
По моему глубокому убеждению, люди типа Березовского в его время явили собой пропащую силу, надолго затормозившую из-за сращивания бизнеса с властью развитие России по подлинно демократическому пути.
…В заключение вопрос – а стоило ли Петру Авену элите времен Березовского посвящать 800-страничный текст? Думаю, что стоило наверняка. Книга была написана именно потому, что, по мнению Кудрявцева, Березовский – единственный из его окружения, который на алтарь отстаивания своих политических воззрений «принес свою жизнь, жизнь своих близких и весь капитал, который у него был» (с. 651). С этим согласился автор книги Авен.
Автор рецензии: Григорий Шехтман
